Хищник [СИ] - Макс Мах

"Ну, и хрен с вами!" – почти весело решила Дарья, отчаявшись разобраться в своих мыслях и чувствах, или хотя бы понять, куда и зачем занесла ее судьба.

Она была уже на полпути к "нирване". "Приход" ожидался с мгновения на мгновение. Тело "оттаяло", расслабляясь, и загуляла душа, искавшая в наступившей истоме отдохновения от "трудов праведных" и "угрызений совести". Угрызаться совершенно не хотелось, хотелось летать, любиться без остервенения, раствориться в папиросном дыме…

– Позвать кого-нибудь?

Оказывается, Дарья была в ванной не одна. Поодаль виднелись Феликс и Феона. Стояли, скромно потопив взоры, но тем не менее…

– Кого, например? – лениво поинтересовалась Дарья, паря в призрачных небесах.

– Мальчика… – предложила Феона.

– Девочку… – вставил слово Феликс.

– Живую… – добавил он через мгновение…

– Или мертвую, – усмехнулась Дарья, продолжая стильно уходить в никуда.

– Ну, зачем же так! – как бы даже обиделась вдруг Феона. – Я не мертвая, Ваша Светлость! Я неживая, а это – вот и Феликс скажет – совершенно разные вещи.

– Истинная правда!

"Проверить? – думалось трудно, в голове плыли не мысли, а большие рыбы самых примитивных чувств. – Но почему, тогда, не мальчик?"

Но, видимо, даже в бреду "механическая девочка" показалась Дарье безопасней "неживого мальчика".

– Пшел вон, Феликс! – приказала она. – А ты… ты давай там… Раздевайся! Хочу посмотреть на твои винтики!

Но "винтиков" под платьем не оказалось. Феона на поверку выглядела, как молоденькая и хорошо – но не идеально – сложенная девушка. И "прелести" ее выглядели именно так, как нужно, пробуждая вполне очевидные желания, которые, как тут же выяснилось, Феона умела удовлетворять с блеском и техническим совершенством дорогой шлюхи! Впрочем, о куртизанках из высшего общества Дарья только в желтой прессе читала, не говоря уже о циркулирующих на флоте слухах "из первых уст", однако Феона ее не разочаровала.

3. Дарья Телегина

31 декабря 1929 года, борт вольного торговца "Лорелей".

Утро выдалось чудесное, и, хотя Дарья твердо знала, что все это обман, солнечный свет, льющийся в окно, золотой и теплый, прикосновение легкого ветерка, несущего запахи цветущих садов, песня птицы за окном – все это было так прекрасно, что она просто не могла думать об уловках и хитростях. Иллюзия? Бутафория? Подлог? Да все, что угодно, но только не фальшь и не туфта! Вчера ее разбудила гроза, а позавчера – мычание коров и перезвон висящих на их шеях колокольчиков. Стадо шло по дороге к видневшимся в излучине реки лугам. Настоящие коровы с настоящим пастухом. И Дарья не собиралась бежать за ними следом, чтобы выяснить, мираж это или нет? Сон, наваждение, дезинформация… Ей было все равно. Мир за окнами менялся. Он существовал "не понарошку". В нем вставало и заходило солнце, плыла по ночному небу красавица луна – то серебристая, то лимонно-желтая, – портилась и исправлялась погода. Мир был полон движения, цветов и запахов. Он звучал, наконец!

"Вставайте, княгиня! Нас ждут великие дела!"

Она легко поднялась с постели, скинула кружевную сорочку – короткую и невесомую – и прямиком направилась в ванную комнату. Присев на унитаз, хотела было закурить, но передумала, не желая начинать день с табачной горечи на языке и в гортани. Встала под душ, а душ здесь был такой, что даже ее технического образования не хватало, чтобы, пусть не понять, но хотя бы представить, что и как в нем устроено. Даже чтобы просто научиться им пользоваться, пришлось "попотеть". А ведь душ управлялся с голоса. Скажи, "чего тебе надобно, красна девица", то и исполнится. Правда, для этого надо сперва научиться формулировать свои желания, к чему, разумеется, Дарья была не готова.

Горячий душ – разве это сложно? Но, с другой стороны, что есть горячий? Сколько градусов? И какой душ? Откуда? Сверху или снизу, или вовсе со всех сторон? А ведь еще существует напор. Водяная струя может резать, словно скальпель – это-то Дарья себе представить могла, а вот сформулировать, какой напор надобен ей здесь и сейчас – целая наука. Ну, да не дура, чай. Всегда схватывала новое налету. Не осрамилась и сейчас.

"Четвертый день в тереме, а с душем уже никаких проблем!" – усмехнулась она мысленно, набрасывая на мокрое тело махровый халат.

Позавчера Феликс не обманул – оглянуться не успела – то есть, не успела проснуться после излишеств первого вечера "на борту", – а шкафы уже "ломятся".

– Магазин ограбил? – поинтересовалась Дарья, перебирая в ящике комода кружевные панталоны, шелковые кюлоты и трусы совершенно неизвестного ей покроя, пошитые из самой тонкой и нежной ткани, какую она только могла себе вообразить.

– Нет, но, если пожелаете…

Таков был Феликс – ее "механический мальчик". Впрочем, пробовать его "на вкус" Дарья не стала. Ограничилась опытом с "механической девочкой". Феона ее не разочаровала, но продолжения не последовало. Дарья решила, что "хорошенького понемножку" и искушать судьбу, любясь с машиной, не стала. Попробовала, и хватит.

– Карл не объявлялся? – спросила, проходя в столовую, где две "натуральные" девушки-служанки накрывали стол к завтраку.

– Никак нет! – отрапортовал Феликс, как всегда, появляясь "откуда не ждешь", на этот раз – из-за спины. – Ждем-с…

– А говорил, только шепните! – поморщилась Дарья.

Оставаться и дальше одной в этом "замке чудовища" ей просто надоело, тем более что об " аленьком цветочке" и речи пока не шло.

– Оплошал! – склонил "повинную" голову Феликс. – Думал, сразу найду, а он, возьми, да исчезни. Как под землю провалился, честное слово!

– Твоему слову цена полфунта машинного масла, – возразила Дарья, принимаясь за яйцо всмятку.

– Зря вы так, Ваша Светлость! – "обиделся" Феликс. – Я в смазке не нуждаюсь. Что я вам, керогаз, что ли?

"Если он, и в самом деле, машина, то хотелось бы встретить тех, кто такие машины создает. – Способность Феликса и Феоны к "взаимодействию" с человеком приводила Дарью в трепет. – Или не стоит? Кто их знает, какие у эдаких творцов могут быть цели и… ценности?"

– А что слышно о Грете?

– Не появлялась пока.

– Марк, разумеется, тоже?

Дарья жила в Марковом кроме четвертый день. Палаццо оказался не просто большим и роскошным, он был огромен и великолепен. Правда, Дарья не имела доступа в некоторые помещения – эти двери просто не открывались, – но и того, что оставалось "в доступе", хватало с лихвой. Хочешь – плавай в бассейне или парься в бане – а их в палаццо обнаружилось целых три: турецкая, свейская и русская, – а не хочешь, можешь живописью любоваться или книжки читать. Или вот еще в бильярд поиграть или в теннис. Феликс и Феона всегда под рукой – только захоти.

– Может быть, по тарелочкам постреляете?

– Партию в шахматы, Ваша Светлость?

Еды и выпивки тоже "от пуза", но ведь и это не все. Имелись в палаццо несколько вещей, способных занять "думающего" человека не на день и даже не на два, но все-таки…

"Все-таки…" – вздохнула Дарья, переходя к салату и семге.

Все-таки одиночество и непроясненность ее обстоятельств начинали не на шутку тяготить.

"Ну, хоть бы кто-нибудь…"

– Я буду в музее! – сказала она, чтобы что-нибудь сказать. – Кофе возьму с собой… коньяк и папиросы тоже.

– Может быть, переоденетесь, Ваша Светлость? – тактично напомнил Феликс.

– Для кого? – спросила Дарья, вставая.

– Ваша воля! – развел руками "механический человек".

– Моя! – кивнула Дарья и пошла в Западное крыло.

Здесь располагался музей, находившийся, если Дарья все правильно поняла, в коллективной собственности хозяев дома.

Дюжина просторных залов, роскошно декорированных и обставленных со вкусом и умом. Не тесно, но и не пусто. Красиво, но не отвлекает от главного, то есть от экспозиции. Музей… Стеклянные витрины самых разнообразных форм: плоские – для книг и рукописей, пирамидальные – для гемм, монет и ювелирных украшений; вертикальные, в которых выставлены образцы холодного и огнестрельного оружия, стеклянные кубы и параллелепипеды для одежды и прочих разностей; картины и фотографические снимки, скульптуры и чучела. Странная коллекция. Любопытная. Наверняка, страшно дорогая. Но вот о характере собиравших ее людей, то есть о самих компаньонах, на паях – или еще как – владевших кромом, она ничего толком рассказать не могла. Однако Дарья и не искала здесь ответов на мучившие ее вопросы. Главное – ей в музее было нескучно. Интерес не пропадал, а ведь она ходила сюда уже третий день. Напротив аппетит приходил во время еды, и увиденное в залах этого более чем странного музея порождало новые, совсем непростые вопросы. Например, о том, верна ли картина мира, усвоенная Дарьей в школе и университете? Действительно ли мир един, или идея о множественности миров имеет не одно, как полагали мудрецы, а два – притом вполне совместимых – толкования? Множество миров, как множество обитаемых планет, вращающихся вокруг множества солнц, разбросанных на необозримых пространствах вселенной, или множество реальностей, в каждой из которых своя вселенная и свои обитаемые миры, возникшие у определенного типа звезд?